АПОКРИФИЧЕСКИЕ ИСТОРИИ

Мой юный друг, мы лишь дрова в камине истории...
Ф.Е.Топорищев

Адам лежал под деревом и таращился в небо. Небо было безоблачным. На душе было тоскливо. Ева подошла, толкнула его в бок и сказала:

- С чего бы это?

Господь - сатане:

Сатана чертенятам на уроке:

Сатана - Христу:

Господь из пламени куста - Моисею:

Каин - Авелю:

Зевс - Прометею:

Авгий - Гераклу:

Тесей - Минотавру:

Царь Соломон своему евнуху:

Царь Соломон своим женам:

Фараон Хеопс, осматривая свою пирамиду:

Фараон Тутанхамон руководителю строительства гробниц:

Ахиллес - троянцам:

Царь персов Ксеркс навел мосты через Геллеспонт, но буря их разрушила. Ксеркс приказал высечь море. Когда слуги вернулись, он спросил:

- Утихло, государь.

Солон - афинянам:

Отцы города собрались возле бочки, в которой сидел Диоген. Философ не обратил на них никакого внимания - он размышлял.

Поликрат, обнаруживая в животе рыбы кольцо, брошенное им в море:

Прометей людям:

Герострат, бегая по Парфенону из угла в угол:

На суде по делу о поджоге храма Артемиды:

Филипп Македонский - Демосфену:

Аристотель - своему лучшему ученику:

Александр Македонский военноначальникам:

Двое юных путешественников остановились подле могилы Александра Македонского.

- О, боги! При жизни обо мне никто не смел сказать худого слова. Теперь же каждый встречный склоняет мое имя, как ему заблагорассудится. Ну почему вы не даровали мне бессмертие?!

Пирр - воинам:

- ...А в остальном полагаю, что Карфаген должен быть разрушен.

Ганнибал своим соратникам:

Цицерон - Катилине:

Юлий Цезарь - своим легионам:

Цезарь - Клеопатре:

Цезарь - Бруту:

- И ты, Брут?! Ведь ты был моим лучшим другом!

Октавий Август - Вару:

Калигула - сенату:

Император Нерон своим подругам:

Нерон, пронзая себя мечом:

Римляне между собой, отбив нападение галлов:

Аттила - соплеменникам:

Юстениан - византийцам:

Пророк Магомет - последователям:

Карл Великий - маврам:

Фридрих Барбаросса - Ричарду Львиное Сердце:

Вильгельм Телль - Фогту Гесслеру:

Папа Бонифаций VII - Филиппу Красивому:

Тамерлан - туркам:

Жанна Д'Арк - французам:

Колумб - матросам:

"Земля! - закричал матрос на клотике. - Вижу землю!"

- Я слушаю, слушаю, продолжайте, - сказал Колумб рассеянно.

Кортес - Монтесуме:

Магеллан вышел на палубу и поежился. Дул сильный южный ветер, пронизывал до костей. Парусник вынужден был идти галсами, матросы каждые полчаса перебегали с борта на борт, перетягивая ванты и ругаясь самыми последними словами. Все продрогли и проявляли недовольство, даже старший помощник, отличавшийся дисциплинированностью. Справа по борту виднелась земля, она тянулась от горизонта до горизонта, но даже никакого намека на пролив не просматривалось.

Кальвин - Мартину Лютеру:

Королева Елизавета Английская - Марии Стюарт:

- Выполнения супружеского долга?

Генрих Наваррский - секретарю:

- А ты где был? Службы не знаешь, мерзавец! Всю политику мне испортить хочешь... Живо зови священника!

Генрих восьмой Тюдор - первому министру:

Людовик четырнадцатый - кардиналу Ришелье:

- Отнюдь, ваше величество, я вовсе не это имел ввиду. Но одно дело, если на карту поставлена честь супруга, и совсем другое, если это - честь государства.

Людовик четырнадцатый себе под нос:

Людовик четырнадцатый - кардиналу Ришелье:

Кромвель - Карлу первому:

Людовик пятнадцатый:

Один Фридрих - другому:

Робеспьер - Дантону и Марату:

- Я против!

Наполеон в Египте - солдатам:

Наполеон, в раздумье расхаживал по стене московского Кремля. Его верный маршал Мюрат стоял и ждал приказаний.

- Не знаю, мой император. В этой России ничего понять невозможно! Кто выиграл Бородино - мы или они? В Европе стоило взять столицу, и государство у наших ног. Здесь же мы выигрываем сражение, берем город, но выясняется, что столица совсем в другом месте. А завтра выяснится, что существует еще одна, либо целых две... Надо уносить ноги, мой император!

Наполеон после Ватерлоо - Мюрату:

Архимед возбужденно - Сократу:

- Очень просто. Ведь в перевернутом мире верх и низ поменяются местами. Следовательно, если запомнить, где был верх изначально, то потом легко определить, остался ли он на месте, или поменялся местами с низом.

Пифагор уже в десятый раз объяснял доказательство своей знаменитой теоремы. Он устал и был раздражен непонятливостью своего лучшего ученика.

- А нам наплевать, что всем на это наплевать! Мы строим величественное здание геометрии, постигаем законы, заложенные в самой природе вещей. Дело ведь не в углах, а в том, чтобы показать всем, что мир устроен не абы как, но подчиняется строгим правилам, которые...

Аристотель - Платону:

- Да, конечно, все это крайне сомнительно. Мир слишком разнообразен, чтобы его можно было составить из одинаковых атомов.

Платон - Сократу:

Сократ - Платону:

Генерал ордена иезуитов:

Галилей был стар и немощен, Джордано Бруно, напротив, молод и полон сил. Тем не менее, они спорили:

Джордано Бруно - Галилею:

Галилей стоял. Суд святой инквизиции сидел. Все прочие - кто как.

- Ну что вы, милейший Галилей! Вы полагаете, что нас всерьез заинтересовали ваши суждения по этому столь ничтожному вопросу? Уверяю вас, мы даже и не запомнили как следует, что, собственно, явилось предметом разногласий. Земля ли вокруг Солнца, Солнце ли вокруг земли - не все ли равно! Нас в неизмеримо большей степени интересует, утверждаете ли вы по прежнему, что тяжелый и легкий камень, будучи сброшенными с одинаковой высоты, упадут на землю одновременно?

- Не будем спорить, уважаемый, не будем спорить, - мягко перебил первый святой отец. - Откровенно говоря, я бы и сам не прочь бросить пару-тройку каких-нибудь подходящих камней с какой-нибудь подходящей башни, да возраст, увы, не тот... Неужели вы в детстве не набросались? Пожилой человек, солидный, почитаемый всеми... Ведь что подумают горожане? Они скажут, что вот старый безбожник залез на башню и кидает камни на голову прохожих. Несолидно, ей Богу несолидно!.. Пока не поздно, откажитесь от своих намерений. Приходите к нам, в святую обитель, залезайте на колокольню и бросайте свои камни, сколько хотите - вам никто не помешает. Договорились?

Галилей - суду святой инквизиции:

Галилей, стоя в задумчивости у башни в Пизе:

Ньютон с усмешкой:

Ньютон - Гуку:

- Нет-нет, сэр! - также улыбаясь и в тон ему воскликнул Гук. - Во-первых, если из нас двоих кто-то орел, так это без сомнения вы. А во-вторых, я теперь подумал, что такое серьезное дело, как выбор названия для нового закона природы, мы не можем отдавать на волю случая. Решено, я уступаю вам пальму первенства.

Гутенберг - ученикам:

Флавио Джойо - согражданам:

Бертольд Шварц - Роджеру Бекону:

Михайло Ломоносов - членам Академии:

Ирод Великий, царь Иудеи, сидел за пиршественным столом, мрачно уставясь на пустое блюдо. Зал гудел, гости веселились. Ему же было не до веселья. Дела шли из рук вон плохо. Он вынужден был платить огромный налог Риму, а для этого приходилось снимать с подданных последнюю рубашку. Народ роптал, там и сям возникали какие-то новые секты, возглавляемые разными оборванцами, объявляющими себя то пророками, то божьими посланниками. Надо было что-то делать, но что? Война с Римом не сулила ничего хорошего, оставалось одно: готовиться к войне с собственным народом.

Гости вдруг оживились. Ирод тряхнул головой и поднял глаза. В пиршественный зал вошла Ирида - дочь жены его брата, Иродиады. Он в который уже раз пожалел, что по обычаю взял Иродиаду в жены немедленно после смерти Филиппа, хотя тогда никто не мешал жениться на дочери. Но Ирод впервые увидел дочь своей новой жены уже после того, как женился. И с той самой поры потерял покой. Боже милосердный, как она поет! А как танцует!

Через несколько минут в зал внесли блюдо и поставили его на стол. На блюде лежала голова Иоанна Крестителя. Его глаза были открыты, и он невидящим взором смотрел на свою дочь.

Понтий Пилат первосвященникам:

Двенадцать апостолов сидели за столом, жевали хлеб, который им раздал Христос и ждали, когда тот начнет говорить. Христос задумчиво прохаживался из угла в угол, апостолы дружно поворачивали головы ему вслед. На их лицах явственно обозначилась тревога. До сих пор все шло, как по маслу. Они путешествовали вместе с Учителем, слушали, как он проповедует, питались вполне сносно, и такая жизнь их вполне устраивала. Главное - не надо было добывать хлеб насущный в поте лица своего - он сам шел в руки. Теперь же Христос явно что-то затевал, но что именно и с какой целью, было не понятно.

- Итак, други мои, - вдруг произнес Христос, - наступил час, когда я должен вас покинуть.

Стражники привели Иисуса к прокуратору Иудеи для допроса. Понтий Пилат старательно делал вид, что не замечает философа, но в последний момент напряг внимание и таки заметил:

- Тем более, что бежать мне некуда, - произнес Христос как бы в сторону. - Напрасно ты, Пилат, делаешь вид, что не имеешь никакого отношения к моему аресту.

Христос своим апостолам:

Иоанн Богослов с трудом разлепил веки. "Приснится же такое, - подумал он, - просто чертовщина какая-то!" Он встал и выглянул в окно - там стояла кромешная тьма. "Ну вот, - подумал Иоанн, - не видно ни зги. Тьма египетская! Должно быть, сейчас глубокая ночь."

Дон Жуан - Дону Кихоту:

Командор - Дону Жуану:

Командор, поудобнее устраиваясь на постаменте:

Гамлет, рассматривая череп Йорика:

Один из актеров театра "Глобус" - Вильяму Шекспиру:

Рафаэль - Рембрандту:

Сальери - Моцарту:

Сальери закончил просматривать ноты, переданные ему Моцартом на прошлой неделе, и теперь сидел глубоко задумавшись, время от времени покачивая головой. Моцарт вошел как всегда неожиданно и без стука.

- Но реквием!.. Тебе всего тридцать с небольшим - пиши сонаты, сочиняй кантаты, симфонии, наконец. Нельзя искушать судьбу - она может отомстить...

Моцарт медленно опустился на пол.

Мефистофель - Фаусту:

- Нет. Молодость полезна только в молодости, а в старости она уже ни к чему. Подумайте, если я стану молодым, будучи обременен своим жизненным опытом, то не смогу дерзать, зная заранее всю тщету своих усилий. Тогда молодость и обилие сил только усугубит мои страдания. Если же опыт исчезнет, то я просто начну жить свою жизнь заново, а какой смысл повторять дважды одно и то же?.. Скажите, а вам действительно так необходима моя душа?

Пушкин - Лермонтову:

Святослав - писарю:

Вещий Олег - шталмейстерам:

Владимир Красно Солнышко - архиерею киевскому:

Ярослав Мудрый - Владимиру Мономаху:

Хан Батый - новгородцам:

- Что вы кочевряжитесь, господа новгородцы? Сдавайтесь, да и разойдемся с миром... А то, неровен час, попрет Ливонский орден, а мы тут еще не разобрались между собой.

Александр Невский - новгородцам:

Иван Калита - татарскому хану:

Борис Годунов - Шуйскому:

Чтоб усидеть на троне самому?

Марина Мнишек - Лжедмитрию:

Иван Сусанин - полякам:

Пожарский - Минину:

- Ну, уж Дмитрий-то был один. А прочие - кто их считал... У царей ведь семь пятниц на неделе. Сегодня он на одной женат, завтра - на другой, а через пятницу на третьей. Потом разбирайся, кто из наследников законный, и кто побочный. А поляки - шельмы! - знают толк в политиках. Так что, брат Кузьма, с этой династией пора кончать. Слишком много претендентов на престол расплодилось.

Петр I - боярам:

- Что нам Европа, государь - мы сами по себе.

Петр I - Меньшикову в другой раз:

Петр I - Меньшикову, под Нарвой:

Екатерина Великая - князю Потемкину:

Суворов - последнему солдату, перешедшему Альпы:

Суворов - адьютанту:

Александр первый - Наполеону:

- Дельная мысль. Я предлагаю разделить с востока на запад.

Граф Ростопчин сам себе:

Кутузов перед трапезой - адьютанту:

Николай первый - советникам:

Один из потомков-россиян - другому:

Выдающиеся российские историки - Соловьев, Карамзин, Ключевский